Специальные случаи изменения договора (замена сторон)

Договорное право / Динамика заключенного договора / Специальные случаи изменения договора (замена сторон)

Страница 7

Передача прав путем индоссамента выходит за пределы правила об ответственности при уступке права требования. Имеется в виду, что в силу п. 3 ст. 146 ГК из индоссамента, учиненного на ордерной ценной бумаге, вытекает ответственность индоссанта не только за существование права, но и за его осуществление.

Принципиальная особенность второго способа изменения договоров перевода долга, в отличие от перехода прав, состоит в необходимости получить во всех случаях согласие кредитора (п. 1 ст. 391 ГК). Подобное ограничение сделано законодателем с учетом неоспоримой презумпции: от личности должника зависит возможность реального и надлежащего исполнения входящего в состав договора обязательства.

Другая особенность рассматриваемого способа состоит в том, что в этом случае не требуется согласия первоначального должника, а значит, передача может совершаться и помимо его воли.

И.Б. Новицкий обратил внимание на необходимость разграничивать случаи, когда имущество одного лица принимается другим лицом (примером служит наследование), в связи с чем и долги, которые находились в составе этого имущества, переходят на новое лицо, а также ситуацию, при которой по договору о принятии на себя данным лицом долга другого лица происходит постановка на место одного должника другого. Суть различия состоит в том, что «при переходе имущества от одного лица к другому тот фонд, если можно так выразиться, из которого кредитору, на случай неисполнения обязательства, придется искать удовлетворения, не изменяется, вследствие чего можно признать, что действительно произошла смена должника, не влияющая на осуществление прав кредитора. Во втором случае возможность практического осуществления права кредитора изменяется, ибо за долг, который соответствует его праву, начинает отвечать уже не то имущество, которое отвечало до замены должника, а другое – имущество нового должника». В этой связи автором предлагалось заменить понятие «перевод долга» другим, более точным: «принятие на себя долга другого лица». Думается, что приведенная при этом аргументация не является достаточно убедительной. Это связано с тем, что «принятие…» – односторонний акт, в то время как перевод долга имеет своим основанием двустороннюю сделку – договор, в силу которого одна сторона «передает», а другая «принимает».

Отдельные нормы о переводе долга сходны с применяемыми при переводе прав. Так, поскольку в том и в другом случае меняется субъектный состав обязательства, но остается неизменным его содержание, новый должник, как это имеет место и при переходе прав, может выдвигать против требований кредитора возражения, которые основаны на отношениях между ним и первоначальным должником. Таким же образом на перевод долга распространяются и правила о форме основополагающей сделки и необходимости ее регистрации, которые действуют в отношении перехода прав.

ГК 64 содержал норму (ст. 215), предусматривавшую, что поручительство и установленный третьим лицом залог прекращаются, если при переводе долга поручитель или залогодатель не выразили согласия отвечать за нового должника. Теперь эти нормы, защищающие интересы поручителя и залогодателя, сохраняются. Все дело лишь в том, что они перенесены в параграфы, посвященные соответствующим способам обеспечения обязательств (см. ст. 356 и п. 2 ст. 367 ГК). В отличие от этого договорные условия о неустойке и задатке, а равно о вытекающем из закона удержании, в равной мере отличающиеся тем, что они не связаны с интересами третьих лиц, продолжают действовать. Самостоятельный характер обязательства банковской гарантии дает основания сделать вывод, что и она при переводе долга сохраняет силу.